"Они, рыдая, закричали: Всех наших расстреляли!": Воспоминания очевидцев о массовых казнях евреев в Бабьем Яру

В Киеве почтили память евреев, расстрелянных в Бабьем Яру 29 и 30 сентября 1941 года. За два дня в самом большом байраке Киева нацисты уничтожили 33 771 человека.

С тех пор собрано немало воспоминаний очевидцев тех ужасных событий. Depo.Киев вспоминает некоторые свидетельства, опубликованные на сайте национального историко-мемориального заповедника "Бабий Яр".

Яков Капер: "Из горящего костра раздавались крики и стоны"

Яков Капер стал одним из евреев, которым удалось чудом выжить во время массовых расстрелов в Бабьем Яру: "Примерно 29-30 сентября 1941 года из нашего лагеря начали вывозить заключенных в Бабий Яр и там их расстреливать. Меня посадили в последнюю автомашину, но я в районе Лукьяновки выпрыгнул на ходу и упал на дорогу, где лежали трупы.

Спрятаться мне не удалось. В Пуще-Водице я был пойман гитлеровцами и отправлен в гестапо, а затем в киевский лагерь для евреев на улице Институтской. Через два месяца меня вместе с другими пятью заключенными погнали на работу в так называемую школу полиции на улице Мельника, 48. В этой школе, как и в лагере, над нами издевались, условия были нечеловеческие".

Осенью 1942 года Яков Капер попал в Сырецкий концлагерь, где он несколько раз в неделю наблюдал массовые расстрелы в Бабьем Яру, которые продолжались все время оккупации: "В сентябре — октябре 1942 года, меня и еще троих заключенных — Будника Давида Иосифовича, Островского Леонида и Вилкиса Филиппа (отчество их не помню) — посадили в машину-душегубку и отвезли в Сырецкий концлагерь, где мы находились до августа 1943 года. Из лагеря нам было видно, как гитлеровцы систематически два или три раза в неделю свозили людей в Бабий Яр на расстрел".

Яков Капер

Затем Капер попал в Бабий Яр, где его заставляли сжигать останки жертв расстрелов: "В августе 1943 года нас вывезли в Бабий Яр, заковали в кандалы, заставили вытаскивать трупы, строить специальные печи и сжигать в них останки жертв. Поместили нас в землянку. Немцы из зондеркоманды жестоко избивали заключенных. Ночевали в землянке прямо на сырой земле. Нас было 300 человек с лишним. После раскопок ям мы вытаскивали трупы пожарными крючками и складывали их плотно в печи, построенные из каменных плит, рельсов, прутьев и слоев дров, облитых нефтью. Печи поджигали и они горели больше суток. Одновременно в других местах яра нас заставляли строить новые печи. Так повторялось много раз. Кости, которые оставались после сожжения трупов, мы дробили, просеивали через сетки, смешивали с песком и рассыпали вместе с пеплом, разравнивая дороги. Заключенных заставляли перед сожжением трупов вытаскивать из них золотые зубы. Я видел, как в яр приезжала машина-душегубка, останавливалась на несколько минут с работающим мотором, а потом нас заставляли выгружать из этой машины трупы и бросать их в горящие печи. Нередко в душегубках люди еще не умирали и их бросали в огонь живыми. Из горящего костра раздавались крики и стоны. В овраг привозили людей на автомашинах и расстреливали тут же, не забивая газом, а трупы сжигали. Уничтожали в душегубках и расстреливали в Бабьем Яру мирных жителей, партизан и советских активистов".

В Бабьем Яру Капер находился около двух месяцев, за это время они сожгли более 120 тыс. трупов. В конце сентября 1943 года узникам удалось вырваться, напав на охрану, но из 300 человек в живых остались только примерно 10-15, среди которых был и Яков Капер.

Давид Будник: "Спаслось нас всего около 15 человек"

Давид Будник был схвачен полевой жандармерией 21 сентября 1941 года, а затем отправлен во временный лагерь для военнопленных на улице Керосинной: "В этом лагере в течение пяти дней нам не давали ни еды, ни питья. На шестые сутки принесли по черпаку разведенной в воде муки, при этом без посуды. В результате началось массовое вымирание заключенных. Затем немцы начали вывозить заключенных старших возрастных групп и подростков якобы для отправки домой. Раздавались выстрелы где-то в районе Бабьего Яра, а машины возвращались в лагерь с одеждой вывезенных. Мы поняли, что заключенных расстреливают".

Более здоровых, в том числе и Будника, перебросили в лагерь на Институтской, туда же попал уже упомянутый Яков Капер: "Здесь я видел, как в течение двух-трех месяцев немцы издевались над заключенными и уничтожали их. Из лагеря на Институтской я был переведен на черные работы в общежитие Украинской полиции и гестапо на улице Мельника. Примерно в сентябре 1942 года меня вместе с заключенными Капером Яковом, Островским Леонидом и Вилкисом Филиппом перевезли на автомашине-душегубы в Сырецкий концлагерь. Здесь условия и режим были еще хуже и жестче. За любую провинность и без таковой каждого пятого или третьего заключенного расстреливали. Питание в Сырецком лагере состояло из "баланды" на картофельных очистках и горячей воде. Заключенных избивали, заставляли делать так называемую "зарядку" — ползти на животе, коленях и идти "гусиным шагом". Все эти экзекуции сопровождались битьем палками".

В августе Будника переправили в лагерь "Бабий Яр": "Там нас заковали в кандалы, заставили раскапывать трупы ранее расстрелянных людей, а потом сжигать их в печах. Печи строились из разобранных кладбищенских каменных памятников и металлических решеток, на которые ложились слои дров и трупов. Обустройством печей руководили специальные немецкие инструкторы. Часть работ по изъятию трупов и подаче нефти, которой обливали дрова и трупы, были механизированы. Такие печи нас заставляли строить в разных местах и по очереди их поджигать. В одну печь мы помещали до 2 тысяч трупов. После сгорания, мы специальными трамбовками разбивали кости, просеивали их через сито. При этом обнаруженные золотые вещи и, в частности, золотые зубные коронки подбирали гитлеровцы. Пепел рассыпали по дну яра. В период сожжения трупов, не реже двух раз в неделю, немцы привозили в душегубках по 8-9 ходок в день, живых заключенных и тут же, в автомашинах, отравляли их выхлопным газом, а нас заставляли складывать трупы в печи".

Будник стал одним из тех, кому удалось сбежать из лагеря и выжить: "Часть заключенных из нашей группы была расстреляна и сожжена на месте. Всего в течение полутора месяцев в Бабьем Яру были сожжены 120-125 тысяч трупов. В лагере "Бабий Яр" находились 327 человек заключенных. Мы были обречены на явную смерть, находились в нечеловеческих условиях. Руководителями расстрелов и уничтожения советских людей в Сырецком лагере были бывший комендант этого лагеря Радомский и его переводчик Рейн. Мы готовились к бегству. Находили среди трупов инструменты, разные ключи, заносили их в землянку, куда нас сгоняли на ночь. Одним из ключей, найденных узником Капером Яковом, мы открыли замок двери землянки, разбили цепи и бросились наружу, сняли переднюю охрану и группами начали отходить вглубь яра. Возглавлял подготовку к бегству наш товарищ — Ершов Федор. Однако спаслось нас всего около 15 человек".

Ольга Рожченко: "Все думали, что еврейское население вывезут в изолированное место"

Ольга Рожченко проживала на улице Тургеневской и закончила девять классов в 1941 году: "Моей лучшей подругой во дворе была еврейка Лиза Баташева. Мой отец работал грузчиком, ее — столяром, будучи инвалидом без указательного пальца на правой руке. Обе семьи жили бедно, друг другу занимали по 15 копеек на хлеб. В оккупированном Киеве грустили за нашими, обижались на то, что власть оставила нас, беззащитных, тем более, что накануне в газете "Коммунист" была статья Корнейчука под названием "Киев был, есть и будет советским". На Крещатике почти все дома взорвали. Руины громоздились на разных улицах. Не было воды, электричества. Люди остались без работы, школы закрыли".

Объявления о сборе всех евреев города восприняли как намерение нацистов вывести их в изолированное гетто: "Когда на столбах вывесили приказ немецкой комендатуры о явке евреев города 29 сентября 1941 года в район Бабьего Яра, все думали, что захватчики намерены вывезти еврейское население в изолированное место. Среди нашего окружения никто не думал о возможном массовом убийстве беззащитных людей, которые послушно пошли, куда было указано. В этот день я провожала до Лукьяновского рынка две семьи из нашего двора: Баташевых — Лизу и Геню, сестер-близнецов, которым было по 16 лет, их девятилетнего брата Гришу, мать Рахиль 35 лет, девочку Маню 11 лет, ее семилетнего брата Гришу, четырехлетнюю сестренку Полю и их мать Эстер 32 лет. В городе ввели комендантский час, разрешалось ходить по улицам до наступления темноты. Требовали завесить окна так, чтобы не было видно свет. Я, моя мать и тетя жили в полуподвальном помещении с окнами на улицу. В глухую темень я услышала стук в окно, немного открыла занавеску и увидела Геню. Я открыла окно, и на пол упала Геня, а за ней — Маня. Они, рыдая, закричали: "Наших всех расстреляли!".

На следующий день к дому подъехал немец, в котором еврейские девушки узнали мужчину, который вывез их вечером с места расстрела и узнал домашний адрес.

Оказалось, что Маня отстала от матери и от испуга плакала. На нее обратил внимание гражданский переводчик, уверенный, что она не еврейка, и подвел ее к немца. Рядом оказалась Геня, которая поняла, что это может послужить спасением, и обратилась к Мане: "Скажи, что я твоя сестра". Она тоже была белокурой и голубоглазой. Переводчик сказал об этом немцу, но тот не поверил. Ему объяснили, что девочки — двоюродные сестры. Немец выбрал из кучи шубейку из искусственного меха и надел на Маню. Девочек отвели к машине, которая вывозила неевреев с места убийства.

Девочек прятали все время оккупации — до освобождения Киева советскими войсками в ноябре 1943 года: "Связным и поставщиком у нас стала тетя Анна Георгиевна Алтынникова, ей тогда было 55 лет. Наша квартира была коммунальной. Кроме нас в ней жила бездетная семья старых Антоненко: приходилось прятаться еще и от них. Моя мать Анна Юрьевна и тетя старались вести себя так, чтобы никто из соседей ничего не заподозрил. За стенкой с другой стороны дома, в самом мрачном углу двора, возле дворовой уборной и помойки, ютилась семья Николая Арсеньевича Сороки. Он был членом партизанского соединения Кудряшова и держал в поле зрения нашу семью. Осенью 1943 года, когда советские войска уже продвигались в Киев, девочки направились к линии фронта, поскольку была угроза, что их обнаружат. Дядя Коля принес две справки, удостоверяющие, что Геня (Евгения) и Маня — ученицы Киевского профтехучилища из Чугуева. Итак, если кто-то их остановит на пути, они смогут сказать: идем домой. До конца войны девушки оказались в глубоком тылу".

Читайте также: Конвейер смерти под музыку из громкоговорителей: Как Бабий Яр стал местом уничтожения киевских евреев (ФОТО)