На проводе: Как живет под домашним арестом активист Роман Ратушный

 

 

29 марта Печерский райсуд отправил активиста, председателя общественной организации "Защитим Протасов Яр" Романа Ратушного под круглосуточный домашний арест с браслетом на два месяца. Романа подозревают в якобы хулиганстве во время акции в поддержку Сергея Стерненко 20 марта под Офисом президента. В качестве доказательства прокуратура показала снимок, на котором Ратушного узнали свидетели. Сам же снимок представляет собой просто черный фон и белые точки на нем. Там не то что Ратушного, а в принципе людей различить сложно, поэтому в соцсетях дело уже окрестили делом Малевича с отсылкой к известной картине художника "Черный квадрат".

Журналистка Depo.Киев решила узнать, как живет человек под домашним арестом, поговорила с Романом Ратушным о его деле, неисправных браслетах, и при чем здесь Протасов Яр.

Акция — лишь повод для домашнего ареста

Попасть к Роману — дело не из легких. Многоквартирный дом огражден, и попасть на территорию можно только через ворота, которые открываются магнитным ключом. Как пояснил потом сам активист, это было сделано именно после столкновений в Протасовом Яру, когда координаторам протестов угрожали сжечь машины. Тогда ОСМД приняло решение обнести дом забором. Квартиру же на этаже узнать нетрудно — на дверях наклейка "Аваков черт". Это родительская квартира, сам Роман живет в соседнем подъезде, однако отбывать домашний арест его отправили по месту прописки.

Когда заходишь в комнату, первыми бросаются в глаза огромное количество книг и пепельница на подоконнике. Курит парень прямо в комнате. На вопрос, не против ли родители, отвечает, что когда его посадили под домашний арест, сразу спрашивал, не будет ли мешать, ему сказали чувствовать себя, как дома. "Вот я и чувствую", — говорит и смеется.

Активист просил суд не избирать ему меру пресечения, или, если он так обязательно нужен, отдать его на поруки депутатам, ведь ему надо работать. "Я работаю в ОО" Защитим Протасов Яр "и моя работа заключается в адвокационной деятельности процессов нашего общества, которая предусматривает постоянные посещения органов государственной власти, органов местного самоуправления, активное передвижение по городу, активные встречи и судебные процессы, которых по Протасову Яру одиннадцать. Из дома работать вообще не вариант, и судья это прекрасно понимает, и прокуратура это прекрасно понимает. По моему мнению, это сделали специально, чтобы я не посещал судебные заседания по Протасову Яру и сидел дома. А они там параллельно будут пытаться что-то делать. И решил это не судья, а Смирнов (Андрей Смирнов, заместитель руководителя Офиса президента, бывший адвокат бизнесмена Геннадия Корбана, который связан с застройкой Протасова Яра, — ред.)".

По мнению Ратушного, акция на Банковой была лишь поводом закрыть его дома и не дать возможности посещать суды по Протасову Яру, ведь активисты сейчас их активно выигрывают.

"У нас была четкая информация о том, что они будут пытаться строиться в мае этого года (в Протасовом Яру, — ред.), — рассказывает активист. — И я понимаю, что если бы мне не дали меру пресечения за участие в мирной акции протеста, мне бы дали подозрение за препятствование хозяйственной деятельности, как это хотели сделать два года назад. Или придумали — что там сейчас в моде — крышевание наркотрафика в Одессе (смеется). По делу Шеремета могли бы, там куча свободных мест, еще организаторы не найдены".

Браслет живет своей жизнью

Посреди разговора Роман подключает браслет на ноге к зарядке и стоит у розетки. Мало того, что исправный браслет он получил лишь с третьей попытки, так и тот работает, кажется, из последних сил. Вместо 12 часов он держит заряд, по его словам, максимум час, что не может не создавать дополнительных неудобств. Роману приходится, например, как все ставят на ночь телефон на зарядку, ставить на зарядку браслет, да еще и приматывать его к ноге, потому что он очень легко отсоединяется. Вся система — браслет, зарядка, павербанк, провод к нему, по словам полиции, стоят 26 000 гривен. "Я там расписывался за каждый шнурок, за каждый переходничок. При том, что цена обоснована исключительно одним — МВД сертифицировало только одну фирму для продажи этих браслетов в Украине. У нас даже не могут нормально политические репрессии провести, чтобы ничего не украсть. Если бы мне дали 26 000 гривен, я бы бросал Авакову маячок в Телеграме, и думаю, это было бы эффективнее", — смеется парень.

Но браслет, который быстро разряжается, это только верхушка айсберга. База от него, которая передает сигнал органам полиции, не настроена должным образом. Ратушный даже не может выйти на кухню. Ведь тогда браслет начинает вибрировать, мол он покинул зону отбывания домашнего ареста. Сразу звонят из центра мониторинга и приходится объяснять, что он только вышел на кухню. База должна быть настроена под площадь квартиры и охватывать конкретный периметр. Также она должна быть постоянно подключена к сети, и, когда в доме, например, выключают свет, Роману приходится самому звонить следователю и объяснять ситуацию. "Это стабильная ситуация, когда мне звонят в 4 утра, говорят, мол, я зону покинул, отвечаю, что я в постели лежу. Ааа, ну, значит опять к вышке джипиес подтянуло ваш сигнал, извините, хороших снов", — рассказывает он. — И браслет реально го * но, так как он может показывать, что я вне зоны, даже когда я на балконе или в постели. Своей жизнью живет".

Кроме браслета, который не позволяет покинуть комнату в 14 квадратных метров, неудобства доставляет необходимость общаться с полицией. Работники приходят два раза в сутки: один — днем, другой — ночью. "Сегодня пришел в два часа ночи. Они составляют рапорт о том, что я не нарушаю условий домашнего ареста, я подписываю этот рапорт, фотографирую его себе, сбрасываю фото адвокату".

Вишенкой на торте является то, что правоохранители постоянно срывают Ратушному эфиры с журналистами. Он выходит в скайп с телефона, и именно в эти моменты ему начинает звонить полиция, а не взять трубку Роман не имеет права, это будет нарушением условий домашнего ареста.

Занимался бы столярством

Находясь на домашнем аресте, Роман, по возможности, удаленно работает, планирует снимать блог и обустраивает комнату, понимая, что сидеть ему здесь долго. В частности, покрасил балкон черный цвет. Шутит, что это автопортрет. На его фоне и планирует снимать блог. "Первый выпуск точно будет — обзор браслета. Может, на хотлайн видеообзор продам. Такой себе обзор гаджетов в мус...ком государстве, — смеется. — В целом о ситуации буду рассказывать, о своем деле, о жизни всевозможных собак, недожженных майданом и т.д.".

Если бы не надо было защищать Протасов Яр и постоянно выходить на акции протеста, говорит, занимался бы столярством. На балконе лежат доски, из которых активист планирует сделать себе нормальную кровать. Также, говорит, ждет фурнитуру, чтобы смастерить еще и шкаф.

- Я так понимаю, вы здесь долго планируете сидеть?

— Я думаю, что где-то полгода буду на домашнем аресте до приговора, а приговор каким будет ... Прокуратура дальше будет просить о домашнем аресте, когда закончится эта мера. В этом я убежден абсолютно, потому что у них цель одна. Они даже ни одного допроса не провели ни разу, мне не звонил следователь, чтобы узнать, был ли я на той акции, что я там делал, и тому подобное.

- Есть ли ожидания, чем в принципе это все закончится?

— Здесь два варианта — либо дело закончится приговором в три-пять лет тюрьмы. Либо изменится политическая конфигурация, и это дело закончится приговором для тех, кто его сфальсифицировал. Власть факапит максимально часто и постоянно люди будут выходить на улицы. Полиция ассоциирует всех фигурантов этого дела с людьми, которые выводят других на улицы. Заложников взяли, так сказать. Если они поймут, что заложников надо, кроме домашнего ареста, в СИЗО перевести, чтобы запугать улицу, переведут в СИЗО. Здесь же нет никаких процессуальных или законодательных норм, которые бы это все подкрепляли. Это просто, в моем случае — размышления Андрея Смирнова, а если брать ситуацию глобально, то это просто желание одного черта.

До Протасова Яра Ратушный работал коммуникационщиком, и надеется, что за пять лет эта история наконец будет решена, он сможет вернуться к работе, и в принципе жить более или менее нормальной жизнью.

Например, 23-летний активист говорит, что не может построить нормальные отношения. Все время уходит или на общественную активность, или на работу. На отношения времени просто не остается, ведь мало кого может устраивать такое положение вещей.

Но не видно, чтобы это его особенно огорчало, и вообще, кажется, Роман готов уже ко всему.

Компанию нашему арестованному визави составляет собака — питбуль по имени Тор. Это собака его старшего брата. Брату его подарили после Майдана за то, что он выжил, но тот сразу пошел на фронт, поэтому пес остался с родителями. "Я его называю собакой Авакова, потому что ведет себя слишком вызывающе", — иронизирует Роман. Говорит, что больше за него переживает, потому что если, например, придет полиция с обыском, будет выносить двери, пес бросится защищать. Приучил родителей, чтобы закрывали Тора сразу на балконе, если что, "поскольку те, кто приходит с обыском, они же не люди, они могут что угодно сделать".

Страшно, когда что-то неизвестное

- То есть вы настолько уже ко всему готовы?

— Очевидно, что если не убьют, то попытаются посадить.

- Никогда не было страшно?

— А чего бояться? Что посадят? Здесь нечего бояться, на самом деле это ожидаемая история. Страшно, когда что-то непонятное. Здесь ты конкретно знаешь чего ждать, ты начинаешь мешать каким-то чертям и в какой-то момент они попытаются ... Меня пытались уже убить. В октябре 2019-го ко мне присылали титушек. Я скрывался четыре месяца. В это время встречался с Зеленским, все, что он сказал: "Я знаю, это ужасная ситуация", и ничего не изменилось, кроме номеров на машинах титушек. Закончилась ситуация только после того, как я встретился с Питером Вагнером — это еврокомиссар, руководитель группы по поддержке Украины. Он написал в твиттере: "Не убивайте, пожалуйста, этого пацана", как-то так и написал, на самом деле (смеется), на следующий день исчезли титушки из-под дома.

- Близким вашим никогда не угрожали?

— Если бы угрожали, я бы вел себя совсем иначе. Есть базовые правила, даже эти собаки должны их соблюдать.

"Я здесь живу"

Вообще Протасовым Яром Роман занимается с 21 года. В своей общественной деятельности руководствовался одним простым "я здесь живу". Когда началась застройка, соседи избрали его председателем инициативной группы, и понеслось. В самом начале пути многие соседи не хотели в это ввязываться, мол "Большие дяди уже давно все решили". "Таких людей было много, сейчас им немного стыдно. Люди преимущественно такое говорят, чтобы оправдать собственное бездействие. Они не хотят брать на себя ответственность и начинают придумывать "мировое правительство" и прочее. Выдумывают себе любое оправдание, которое поможет им избежать собственной ответственности", — считает Ратушный.

- В политику не хотели бы пойти?

— Нет. Я был кандидатом в депутаты Киевсовета от партии "Удар", но я не могу это назвать походом в политику в прямом смысле. Сама по себе политическая деятельность мне не интересна. Мне интересно идти в политику, если это может подтянуть какое-то направление, которым я занимаюсь. Как в случае с кандидатством в Киевсовет. Я стал кандидатом из-за того, что это существенно улучшило наши отношения с городом в контексте Протасова Яра, и город на себя взял ряд обязательств из-за этого, и продолжает, сейчас после выборов, несмотря на то, что не достался мне мандат, хотя я набрал необходимое количество голосов. Ради такого можно пойти в политику. А так просто мне это не интересно.

- Как думаете, после ряда домашних арестов, после акции 20 марта, будет кому людей на улице выводить?

— Такие люди всегда найдутся. Всегда найдутся люди, которые смогут организовать других нарисовать плакатики, их невозможно вычислить системой. Единственное, что могут сделать полицейские — это запаковать тех, кто плакать уже рисовал. Они могут, конечно, действовать на превенцию, создавая полицейское государство и Беларусь здесь. Но это такой себе метод, он может вызвать гораздо больше сопротивления.

Фото: Екатерина Эйхман

Читайте также: Сергей Филимонов, которому светит 7 лет за акцию под ОП: Главное не то, что побили стекла, а почему это сделали